Мария Олонецкая родилась в деревне Передино Новгородской губернии, в крестьянской семье. У ее отца, Василия Софронова, было два брата, которые еще в юности оставили мир и приняли монашество. Один из них, старец Исаия впоследствии стал воссоздателем пришедшего в упадок Геннадие-Никифорова Важеозерского монастыря. Другой брат, Феодор, основал Анжерскую пустынь.
Василий много трудился и жил благочестиво. Большое влияние имело на него и на всех его родственников наставничество о. Исаии и других святых старцев. Когда в первые годы семейной жизни у Софроновых не было детей, Василий обратился за молитвенной помощью к своим братьям-пустынножителям. Спустя какое-то время у него родилась дочь, которую назвали Марией. Впоследствии в семье появилось еще две дочери и два сына.
С детства Маша отличалась от других детей: она не любила играть, была всегда спокойна и молчалива. Как старшая из детей она рано стала помогать матери: нянчила братьев и сестер, выполняла домашнюю работу, трудилась в саду и в поле. Огромное впечатление производили на девочку рассказы странников, ходивших по святым местам. Когда Маша научилась читать, старцы из пустыни дали ей книгу с ежедневными чтениями житий святых. Под влиянием рассказов о жизни угодников Божиих она стала постепенно ограничивать себя в пище, особенно во время постов.
В юности Мария вместе с другими благочестивыми девушками из своей деревни или со знакомыми ей странницами ходила в женские монастыри Тихвина и Новгорода, но всегда возвращалась домой. Родителям она говорила, что нет воли Божией на то, чтобы она стала монахиней. Ей казалось, что в монастырях, как и в миру, также много суеты и шума. В святых обителях множество мирских людей и нет возможности для молчаливого уединения. За духовным советом она отправилась в пустыню к старцам (так как к тому времени о. Исаия уже ушел в Олонецкий край, где основал небольшое братство). В течение недели Мария горячо молилась и соблюдала строгий пост.
На восьмой день прозорливый старец сообщил ей волю Божию: идти на север, на озеро Важа, к своему дяде-пустыннику, который и наставит ее в дальнейшем к богоугодной жизни.
До смерти родителей Мария жила с ними. Когда умер отец, один из братьев построил для матери и сестры небольшую избушку в родительском саду, где они пребывали в молитве и уединении. Мария часто ходила на поклонение святым местам. Однажды, во время своего паломничества в Киев, она познакомилась с девушкой по имени Анна, которая была немного старше ее. Как выяснилось, она — крепостная, бежавшая от своего хозяина-помещика. Анна всем сердцем желала посвятить свою жизнь молитве и покаянию, но не могла уйти в монастырь, не имея вольной. Мария полюбила близкую ей по духу девушку, поведала той о своем намерении жить в пустыне, а затем предложила ей укрыться в своем доме. Не прошло и года, как умерла мать Марии. Несмотря на то, что была зима, сразу после похорон обе девушки отправились к старцу Исаии, в Олонецкий край.
О. Исаия благословил их намерение и обещал укрыть Анну на территории монастырского леса. Своих близких учеников, о. Даниила и о. Герасима он просил заботиться не только обо всем, что будет необходимо пустынницам, но и после его смерти укрывать их в лесной глуши, в пяти верстах от монастыря. Обеим духовным дочерям он дал монашеские правила. Анна должна была читать молитвы и Псалтирь, а Марии было указано пребывать в молчании. Разговаривать о чем бы то ни было им запрещалось, кроме самых необходимых случаев.
Так они прожили три года в трудах поста и молитвы и достигли высокой духовной жизни. По прошествии этого времени они с благословения о. Исаии, принявшего схиму под именем Игнатия, разделились и стали жить в лесу порознь. Вскоре после этого старец умер.
Мария, оставшись одна, без наставничества, претерпела множество искушений. На нее напал дух отчаяния от страшных видений демонов, которые появлялись ночью то в виде призраков, то в образе святого старца Игнатия. Пережив состояние неописуемого ужаса, лишившись сна, пустынница, наконец, обратилась к своему духовнику, который дал ей лампадного масла со святых мощей Геннадия и Никифора Важеозерских. А о. Герасим посоветовал пустынножительнице терпеть все нападения нечистой силы ради приобретения духовного опыта и молиться еще более усердно.
После этого Марии пришлось вынести немало скорбей и обид от людей. Три раза пришлось ей менять свое убежище в лесу, т.к. с назначением настоятелем монастыря иеромонаха Митрофана отношение к пустынножительницам, жившим недалеко от святой обители, изменилось. Он требовал, чтобы они ушли в женский монастырь или представили документы от своих губернских властей о том, что могут селиться там, где захотят. Преемник этого настоятеля, о. Сильвестр, также с подозрением отнесся к ним. Обнаружив в лесу место, где жила Мария, он с угрозами заставил ее выйти из избушки, которую сожгли дотла. Мария вынесла с собой только икону и три книги.
О. Герасим, случайно узнав о том, что игумен угрожает отправить Марию под конвоем в свою губернию, через одного послушника передал пустыннице, чтобы она вернулась в свою деревню и ждала письма от него. Мария так и сделала.
Спустя какое-то время о. Герасим написал Марии, чтобы она отправлялась на Кавказ, где правящим епископом в то время был свт. Игнатий Брянчанинов, который хорошо знал о. Исаию и был особенно ему близок. В Ставрополе о ней должен был позаботиться священник о. Феодосии Левицкий.
Со своей родственницей Матроной Мария появилась там через два месяца. Весь путь они проделали пешком, преодолевая иногда по 30 верст в день. Там их поместили в Иоанно-Предтеченский женский монастырь, но Мария не смогла в нем жить. Эта обитель была слишком мала для двух тысяч монахинь населявших ее, из-за недостатка строительного материала в тех местах. Новички жили по трое-четверо человек в одной маленькой келье. Мария, оставив Матрону в монастыре, твердо решила уйти оттуда и искать где-нибудь уединенное место для себя.
В двух верстах от обители, у подножия холмов она заметила ущелье, а в нем выдолбленную пещерку, закрытую от посторонних глаз. Здесь она и поселилась. Пещера оказалась низкой и узкой, с земляными стенами, которые постоянно осыпались от влажности. Кроватью подвижнице служила лишь тканая подстилка, столом и скамейкой — пни. Время от времени она навещала о. Феодосия и своего нового ревностного почитателя — землевладельца. В холодное время пещера не защищала жившую в ней пустынницу ни от холодных дождей, ни от мороза. Мария начала страдать от лихорадки и ревматизма. По просьбе отшельницы к ней перешла жить Матрона, пещеру при этом разделили перегородкой на две части —»кельи».
Олонецкие отцы из Важеозерского монастыря не забывали отшельниц. Иеромонах Прохор, духовник братии, и о. Герасим написали письмо о. Феодосию с просьбой рассказать о жизни Марии. Получив ответ, о. Герасим, посоветовавшись с о. Даниилом, к тому времени бывшим игуменом Палеостровского монастыря, написал в Ставрополь о том, что есть возможность найти убежище для пустынниц недалеко от озера Важе. Он попросил поставить в известность епископа Ставропольского Игнатия (Брянчанинова) о том, что прежние помехи, по которым отшельнице пришлось оставить Олонецкий край, устранены, и ей можно возвращаться.
Свт. Игнатий полностью одобрил намерение старца, он как отец беспокоился о судьбе северных пустынножительниц в чужой земле, предвидя, что они останутся без поддержки после его ухода (ибо в то время он уже решил уйти в отставку и отказаться от какой бы то ни было церковной службы по причине своей болезни и внутреннего духовного состояния). Он позвал Марию, долго беседовал с ней, а с приходом весны благословил их с Матроной вернуться назад. Когда они достигли своей деревни, Мария оставила там свою родственницу набраться сил и отдохнуть, видя, что та совершенно измучена.
Анна в это время уже основала небольшую пустынь в лесу. Мария снова поселилась одна в лесной глуши, пережила зиму, а весной позвала к себе Матрону. Недалеко от кельи подвижницы стала жить и другая ее родственница, племянница Пелагея. Нестроения в Геннадиево-Никифоровом монастыре закончились. Братия, как и игумен монастыря, относились к отшельницам доброжелательно, с большим уважением. Женщины изредка приходили в обитель на исповедь к своему духовнику, о. Прохору. Иногда он, не жалея сил, будучи уже человеком старым и немощным, сам приносил им Святые Дары в особом сосуде.
Недолго пришлось жить Марии в своем последнем пристанище. Тяжелое путешествие на Кавказ, с севера на юг и с юга на север, жизнь в холоде и сырости окончательно подорвали ее здоровье. Всю зиму она болела лихорадкой и терпела сильные зубные боли и боли во всем лице. В январе 1860 года эти страдания стали нестерпимыми. Они усугублялись еще и тем, что она не принимала никаких лекарств.
Как-то Матрона ушла к Пелагее и не смогла быстро вернуться из-за продолжавшегося несколько дней снежного бурана с сильным ветром. Низенькие избушки отшельниц были полностью занесены снегом. После бури Мария, предчувствуя свой близкий конец, несмотря на сильную слабость и нестерпимые боли, сама решила немедленно идти в монастырь, чтобы принять там Святые Таинства и препоручить себя молитвам старцев. Она шла на лыжах, с палкой в руке; падала, снова вставала, помня лишь о том, как бы дойти до монастыря и не умереть без Причастия.
Когда на кромке леса показалась одинокая фигура, ее заметили несколько братии, которые находились на озере: в это время они вытягивали сети, поставленные перед бураном. Монахи помогли подвижнице добраться до обители свв. прпп. Геннадия и Никифора, где над ней было совершено Таинство соборования. Больная пролежала две недели. Каждый день после Божественной литургии ей приносили Святые Дары. На пятнадцатый день лицо ее преобразилось. Оно стало чистым, белым и прекрасным, как в юности, и приобрело выражение неземного покоя. После того, как Мария в последний раз приняла Святое Причастие, в течение нескольких последних дней своей жизни она не произнесла ни слова и не отвечала ни на какие вопросы. Она умерла 9 февраля 1860 года (по ст. стилю)
Известие о ее кончине обошло все окрестные деревни. На погребение олонецкой пустынножительницы Марии пришло такое количество народа, какого не бывало в монастыре и по великим праздникам. Во время отпевания лик усопшей озарило неизъяснимое, чудесное сияние небесного света. Сияние, казалось, исходило от ее лица, как луч от солнца, идущий с высоты. Был пасмурный день, в небольшой церкви, где находилось огромное число людей, даже толстые свечи почти не давали света. Это чудесное явление надолго запомнилось всем присутствовавшим на погребении святой. Мария Олонецкая почила в день памяти свв. прпп. Геннадия и Никифора Важеозерских, как бы навсегда соединившись со святыми, на чьей земле она положила начало своей подвижнической жизни.
Василий много трудился и жил благочестиво. Большое влияние имело на него и на всех его родственников наставничество о. Исаии и других святых старцев. Когда в первые годы семейной жизни у Софроновых не было детей, Василий обратился за молитвенной помощью к своим братьям-пустынножителям. Спустя какое-то время у него родилась дочь, которую назвали Марией. Впоследствии в семье появилось еще две дочери и два сына.
С детства Маша отличалась от других детей: она не любила играть, была всегда спокойна и молчалива. Как старшая из детей она рано стала помогать матери: нянчила братьев и сестер, выполняла домашнюю работу, трудилась в саду и в поле. Огромное впечатление производили на девочку рассказы странников, ходивших по святым местам. Когда Маша научилась читать, старцы из пустыни дали ей книгу с ежедневными чтениями житий святых. Под влиянием рассказов о жизни угодников Божиих она стала постепенно ограничивать себя в пище, особенно во время постов.
В юности Мария вместе с другими благочестивыми девушками из своей деревни или со знакомыми ей странницами ходила в женские монастыри Тихвина и Новгорода, но всегда возвращалась домой. Родителям она говорила, что нет воли Божией на то, чтобы она стала монахиней. Ей казалось, что в монастырях, как и в миру, также много суеты и шума. В святых обителях множество мирских людей и нет возможности для молчаливого уединения. За духовным советом она отправилась в пустыню к старцам (так как к тому времени о. Исаия уже ушел в Олонецкий край, где основал небольшое братство). В течение недели Мария горячо молилась и соблюдала строгий пост.
На восьмой день прозорливый старец сообщил ей волю Божию: идти на север, на озеро Важа, к своему дяде-пустыннику, который и наставит ее в дальнейшем к богоугодной жизни.
До смерти родителей Мария жила с ними. Когда умер отец, один из братьев построил для матери и сестры небольшую избушку в родительском саду, где они пребывали в молитве и уединении. Мария часто ходила на поклонение святым местам. Однажды, во время своего паломничества в Киев, она познакомилась с девушкой по имени Анна, которая была немного старше ее. Как выяснилось, она — крепостная, бежавшая от своего хозяина-помещика. Анна всем сердцем желала посвятить свою жизнь молитве и покаянию, но не могла уйти в монастырь, не имея вольной. Мария полюбила близкую ей по духу девушку, поведала той о своем намерении жить в пустыне, а затем предложила ей укрыться в своем доме. Не прошло и года, как умерла мать Марии. Несмотря на то, что была зима, сразу после похорон обе девушки отправились к старцу Исаии, в Олонецкий край.
О. Исаия благословил их намерение и обещал укрыть Анну на территории монастырского леса. Своих близких учеников, о. Даниила и о. Герасима он просил заботиться не только обо всем, что будет необходимо пустынницам, но и после его смерти укрывать их в лесной глуши, в пяти верстах от монастыря. Обеим духовным дочерям он дал монашеские правила. Анна должна была читать молитвы и Псалтирь, а Марии было указано пребывать в молчании. Разговаривать о чем бы то ни было им запрещалось, кроме самых необходимых случаев.
Так они прожили три года в трудах поста и молитвы и достигли высокой духовной жизни. По прошествии этого времени они с благословения о. Исаии, принявшего схиму под именем Игнатия, разделились и стали жить в лесу порознь. Вскоре после этого старец умер.
Мария, оставшись одна, без наставничества, претерпела множество искушений. На нее напал дух отчаяния от страшных видений демонов, которые появлялись ночью то в виде призраков, то в образе святого старца Игнатия. Пережив состояние неописуемого ужаса, лишившись сна, пустынница, наконец, обратилась к своему духовнику, который дал ей лампадного масла со святых мощей Геннадия и Никифора Важеозерских. А о. Герасим посоветовал пустынножительнице терпеть все нападения нечистой силы ради приобретения духовного опыта и молиться еще более усердно.
После этого Марии пришлось вынести немало скорбей и обид от людей. Три раза пришлось ей менять свое убежище в лесу, т.к. с назначением настоятелем монастыря иеромонаха Митрофана отношение к пустынножительницам, жившим недалеко от святой обители, изменилось. Он требовал, чтобы они ушли в женский монастырь или представили документы от своих губернских властей о том, что могут селиться там, где захотят. Преемник этого настоятеля, о. Сильвестр, также с подозрением отнесся к ним. Обнаружив в лесу место, где жила Мария, он с угрозами заставил ее выйти из избушки, которую сожгли дотла. Мария вынесла с собой только икону и три книги.
О. Герасим, случайно узнав о том, что игумен угрожает отправить Марию под конвоем в свою губернию, через одного послушника передал пустыннице, чтобы она вернулась в свою деревню и ждала письма от него. Мария так и сделала.
Спустя какое-то время о. Герасим написал Марии, чтобы она отправлялась на Кавказ, где правящим епископом в то время был свт. Игнатий Брянчанинов, который хорошо знал о. Исаию и был особенно ему близок. В Ставрополе о ней должен был позаботиться священник о. Феодосии Левицкий.Со своей родственницей Матроной Мария появилась там через два месяца. Весь путь они проделали пешком, преодолевая иногда по 30 верст в день. Там их поместили в Иоанно-Предтеченский женский монастырь, но Мария не смогла в нем жить. Эта обитель была слишком мала для двух тысяч монахинь населявших ее, из-за недостатка строительного материала в тех местах. Новички жили по трое-четверо человек в одной маленькой келье. Мария, оставив Матрону в монастыре, твердо решила уйти оттуда и искать где-нибудь уединенное место для себя.
В двух верстах от обители, у подножия холмов она заметила ущелье, а в нем выдолбленную пещерку, закрытую от посторонних глаз. Здесь она и поселилась. Пещера оказалась низкой и узкой, с земляными стенами, которые постоянно осыпались от влажности. Кроватью подвижнице служила лишь тканая подстилка, столом и скамейкой — пни. Время от времени она навещала о. Феодосия и своего нового ревностного почитателя — землевладельца. В холодное время пещера не защищала жившую в ней пустынницу ни от холодных дождей, ни от мороза. Мария начала страдать от лихорадки и ревматизма. По просьбе отшельницы к ней перешла жить Матрона, пещеру при этом разделили перегородкой на две части —»кельи».
Олонецкие отцы из Важеозерского монастыря не забывали отшельниц. Иеромонах Прохор, духовник братии, и о. Герасим написали письмо о. Феодосию с просьбой рассказать о жизни Марии. Получив ответ, о. Герасим, посоветовавшись с о. Даниилом, к тому времени бывшим игуменом Палеостровского монастыря, написал в Ставрополь о том, что есть возможность найти убежище для пустынниц недалеко от озера Важе. Он попросил поставить в известность епископа Ставропольского Игнатия (Брянчанинова) о том, что прежние помехи, по которым отшельнице пришлось оставить Олонецкий край, устранены, и ей можно возвращаться.
Свт. Игнатий полностью одобрил намерение старца, он как отец беспокоился о судьбе северных пустынножительниц в чужой земле, предвидя, что они останутся без поддержки после его ухода (ибо в то время он уже решил уйти в отставку и отказаться от какой бы то ни было церковной службы по причине своей болезни и внутреннего духовного состояния). Он позвал Марию, долго беседовал с ней, а с приходом весны благословил их с Матроной вернуться назад. Когда они достигли своей деревни, Мария оставила там свою родственницу набраться сил и отдохнуть, видя, что та совершенно измучена.
Анна в это время уже основала небольшую пустынь в лесу. Мария снова поселилась одна в лесной глуши, пережила зиму, а весной позвала к себе Матрону. Недалеко от кельи подвижницы стала жить и другая ее родственница, племянница Пелагея. Нестроения в Геннадиево-Никифоровом монастыре закончились. Братия, как и игумен монастыря, относились к отшельницам доброжелательно, с большим уважением. Женщины изредка приходили в обитель на исповедь к своему духовнику, о. Прохору. Иногда он, не жалея сил, будучи уже человеком старым и немощным, сам приносил им Святые Дары в особом сосуде.
Недолго пришлось жить Марии в своем последнем пристанище. Тяжелое путешествие на Кавказ, с севера на юг и с юга на север, жизнь в холоде и сырости окончательно подорвали ее здоровье. Всю зиму она болела лихорадкой и терпела сильные зубные боли и боли во всем лице. В январе 1860 года эти страдания стали нестерпимыми. Они усугублялись еще и тем, что она не принимала никаких лекарств.
Как-то Матрона ушла к Пелагее и не смогла быстро вернуться из-за продолжавшегося несколько дней снежного бурана с сильным ветром. Низенькие избушки отшельниц были полностью занесены снегом. После бури Мария, предчувствуя свой близкий конец, несмотря на сильную слабость и нестерпимые боли, сама решила немедленно идти в монастырь, чтобы принять там Святые Таинства и препоручить себя молитвам старцев. Она шла на лыжах, с палкой в руке; падала, снова вставала, помня лишь о том, как бы дойти до монастыря и не умереть без Причастия.
Когда на кромке леса показалась одинокая фигура, ее заметили несколько братии, которые находились на озере: в это время они вытягивали сети, поставленные перед бураном. Монахи помогли подвижнице добраться до обители свв. прпп. Геннадия и Никифора, где над ней было совершено Таинство соборования. Больная пролежала две недели. Каждый день после Божественной литургии ей приносили Святые Дары. На пятнадцатый день лицо ее преобразилось. Оно стало чистым, белым и прекрасным, как в юности, и приобрело выражение неземного покоя. После того, как Мария в последний раз приняла Святое Причастие, в течение нескольких последних дней своей жизни она не произнесла ни слова и не отвечала ни на какие вопросы. Она умерла 9 февраля 1860 года (по ст. стилю)
Известие о ее кончине обошло все окрестные деревни. На погребение олонецкой пустынножительницы Марии пришло такое количество народа, какого не бывало в монастыре и по великим праздникам. Во время отпевания лик усопшей озарило неизъяснимое, чудесное сияние небесного света. Сияние, казалось, исходило от ее лица, как луч от солнца, идущий с высоты. Был пасмурный день, в небольшой церкви, где находилось огромное число людей, даже толстые свечи почти не давали света. Это чудесное явление надолго запомнилось всем присутствовавшим на погребении святой. Мария Олонецкая почила в день памяти свв. прпп. Геннадия и Никифора Важеозерских, как бы навсегда соединившись со святыми, на чьей земле она положила начало своей подвижнической жизни.
- Дополнительно:
Олонецкая отшельница Мария.
С.-Петербург. Издание Редакции журнала «Чтение для народа», 1887.
